Август, божественный месяц, созрели земные плоды, виноград, баклажаны,
Август, зелёные клёны наглядно сияют на плоской небесной эмали,
Лето исходит последней жарою, срываясь на грозы, скрываясь в туманы,
Душные полдни, ознобные ночи, больная птица на скомканном одеяле,
Глаза у птицы заволокло, серые с золотом глаза у птицы,
Птица дышит хрипло и тяжело, тёмные перья её разметались,
Птица заглядывает в меня за миг перед тем, как начать мне сниться,
И, засыпая, берёт мою руку невесомыми призрачными перстами.И, засыпая, берёт мою руку невесомыми призрачными перстами.
Откуда ты знаешь про ангелов,
Сказать смешно,
Как любят они, что едят они, о чём грустят,
А даже если никак не любят, мне уже всё равно,
Следы от её невесомых пальцев на коже моей горят.
Осень-арахна плетёт кружева, все одно — получаются липкие сети,
Северный ветер рвёт черепицу с моей и так-то нетвёрдой крыши,
Когда-то давно мне хотелось спасти всех раненных в жопу на этой планете,
Но Бог оказался на высоте и меня не услышал.
Если бы только узнать, как можно распахнуть её клетку, вернуть ей воздух,
Если бы только успеть отыскать для неё у аптекаря целебные зерна,
Успеть, потому что золотые глаза уже тускнеют. Пока не поздно,
Вернуть её в небо, не умирать, бить крылами в чертогах горних.
Оставь в покое её, Боже мой,
Уйди и забудь.
Не лезь в чужую жизнь, Боже мой, будет только хуже.
Но когда я вспоминаю глаза её, мне уже не уснуть,
Я вижу только глаза её, и весь этот мир мне нафиг не нужен.
Август, божественный месяц, потоки метеоритов, летучие мыши тоже,
«Август» — само это слово застряло в горле, как пакостной крови сгусток,
Ты же не лекарь, ты шарлатан, а не врач, ты помочь ей никак не сможешь,
Откуда ты знаешь, как умирают ангелы, будь им пусто!
Нет таких трав, чтоб сорвать, заварить, растереть в меду и скормить по ложке.
Осень-арахна глядит сквозь решетку ажурной листвы золотыми глазами,
Но если я вправду увижу, как эти глаза застилает серая плёнка,
Легче мне будет, если моя голова разобьётся о серый камень.
Анафеме предан тот, кто не верит, что кроме земли, есть что-то ещё.
Анафеме предан тот, кто скажет, что у птиц и у ангелов нет души.
Я умоляю её — держись.
Я умоляю её — держись.
Я целую ей полупрозрачные руки и заклинаю — дыши.